Форум сайта братства во имя священномученика митрополита Владимира.

"Сотрудники милиции вели себя крайне нагло, матерились"

"Портал–Credo.Ru": С чего всё началось? Когда Вы оказались у храма Христа Спасителя в воскресенье, 25 января?

Андрей Прокопенко: Я подошел к акции движения «Наши» у памятника Энгельсу примерно в 13:10. То, что туда пускают только по специальным бейджикам, я не знал. Я показал милиционерам удостоверение журналиста и сказал, что по закону о СМИ я имею там быть и снимать. Милиционер меня пропустил, и я начал готовить видеокамеру для съемки.

– Удостоверение какого СМИ Вы показали?

– Газеты «Владимирский рубеж». Меня пропустили за оцепление, и я начал доставать свои вещи. В это время подбежало несколько молодчиков из этого движения и начали мешать мне делать мою работу.

– Каким образом?

– Заслоняли камеру, вели себя как клоуны, пытались общаться на какие-то посторонние темы. Препятствовали съемке. А другие в это время очень истерично требовали у милиционеров, чтобы те меня увели: «Заберите его! Мы не хотим его тут видеть!» Милиционеры оказались адекватными людьми: я им объяснил, что никакого нарушения закона не происходит, я делаю всё легитимно и в рамках закона. Между тем, митингующие сразу записали меня в «диомидовца», в «оранжиста».

– А почему они вдруг стали так нервно реагировать на Ваше присутствие?

– Эти ребята меня уже видели – я подходил к ним еще этим летом, 25 июня, во время Архиерейского Собора, когда они стояли у храма Христа Спасителя. И тогда я не озвучивал никакой позиции, я только интересовался: что они тут делают? Вот они требуют осудить епископа Диомида, а знают ли они хотя бы, кто такой Диомид? Но ответов тогда на эти вопросы не последовало. Скорее всего, они вообще пришли туда за деньги – они даже не знали, кто такой Диомид, не говоря уже о том, за что они требуют его осудить. Очевидно, кто-то из них в июне запомнил мое лицо…

– Активисты «Наших» стали мешать съемке, и что произошло дальше?

– Когда они увидели, что милиция не собирается нарушать закон и силой меня оттуда выводить, они позвали своих старших. Подошел Борис Якеменко, на меня посмотрел, подошел Кирилл Фролов. Они о чем-то пообщались между собой, отзвонили по телефону. После этого подошли старшие офицеры: там были полковники, майоры.

– То есть не те рядовые милиционеры, которые отказались Вас выводить с пикета?

– Да, подошли более серьезные люди, и когда они пришли, вели себя вызывающе. Один из них, в штатском, которого я потом видел и в отделении, взял мое удостоверение, кричал: «Переписывайте данные!» И очень медленно читал его, хотя там было всего несколько строк. После этого я стал объяснять им, что закон не нарушаю, здесь только хочу снять, и требовал объяснить, на каком основании меня задерживают. Никакого объяснения не последовало, меня просто взяли и потащили к автобусу. А на это время я как раз договорился встретиться у метро «Кропоткинская» с одним моим товарищем. Я хотел, когда закончится мероприятие, побеседовать с моим другом, который был вообще не в курсе происходящего. И он как раз подошел в тот момент, когда меня уже собирались забирать. Я только успел поздороваться с ним, и его тоже схватили. И он в итоге, хотя не имел вообще никакого отношения к пикету, просидел со мной в отделении больше пяти часов.

– Что стали делать сотрудники милиции после того, как поместили Вас в автобус?

– Досмотрели. Вообще вели себя крайне нагло, матерились, когда ехали. Привезли в ОВД «Хамовники». Начали составлять рапорт и совершенно не знали, что написать туда. В итоге тоже позвонили куда-то, посовещались и записали, что меня задержали «для проверки моей причастности к экстремистской деятельности». Потом я сидел в отделении в общей сложности часов пять. Пообщался с одним следователем, потом с другим, у которого в кабинете портрет Дзержинского висел. Сначала я вообще отказался давать какие-либо показания. И тогда мне сообщили, что я, оказывается, не задержан, а «доставлен», и поэтому протокола допроса составлять не будут. Когда я об этом узнал, я решил написать заявление с объяснением произошедшего.

– Его приняли?

– Да, поставили номер, дали талончик, то есть тут всё было сделано четко и грамотно.

– Что было дальше?

– Когда мы сидели со следователями, очевидно, вызвали людей по борьбе с экстремизмом, приехали двое молодых мужчин, провели беседу…

– Что спрашивали?

– Как всё произошло. Мы им рассказали всё, как есть. Нас спрашивали, в каких организациях мы состоим, что за газета, что значит «православно-патриотическая»? Я говорил всё, как есть. На экстремиста я никак не тяну. Они же отксерокопировали наши паспорта, очевидно, чтобы взять на разработку, и уехали. А потом нас отпустили.

– Отпустили, ничего не сказав?

– Да, никаких извинений не было с их стороны. К нам даже обращались: «Эй, экстремисты!», когда вели в очередной кабинет, хотя экстремистом можно назвать человека только тогда, когда это доказал суд.

Беседовал Александр Храмов,
для "Портала-Credo.Ru"